Сведения об образовательной организации
Документы
Задание по литературе для 11 классов для самостоятельной работы
А. Платонов: личность и писательская судьба
(1899-1951)
Андрей Платонов (настоящее имя Андрей Платонович Климентов) – писатель, драматург, киносценарист, публицист, вышел из народной глубинки; родился в Воронеже в семье рабочего железнодорожных мастерских, интеллигент, однако от своих корней не оторвался, взял имя отца как псевдоним.
Сейчас широко исследован (Васильев В. В. Андрей Платонов. — М.: Современник, 1982.; Гюнтер Х. «Страна философов» Андрея Платонова: проблемы творчества. Котлован и Вавилонская башня // По материалам второй Международной научной конференции, посвященной 95-летию со дня рождения А. П. Платонова. — М.: Наследие, 1995. — Вып. 2. — С. 145—151; Чалмаев В.А.. Андрей Платонов. — М.: Советская Россия, 1978; Чалмаев В. А. Андрей Платонов: (К сокровенному человеку) / художник Александр Матрёшин. — М.: Советский писатель, 1989; Замятина Н. Ю. Локализация идеологии в пространстве (американский фронтир и пространство в романе А. Платонова «Чевенгур») // Гуманитарная география: Научный и культурно-просветительский альманах / Сост., отв. ред. Д. Н. Замятин; авт. Балдин А., Галкина Т., Замятин Д. и др. — Вып. 1. — М.: Институт Наследия, 2004 и др.), однако целостного впечатления о писателе до сих пор не сформировано.
В биографии Платонова немало белых пятен, провалов, лакун. Сам о себе он много не рассказывал, его близкие люди были либо репрессированы, либо тоже молчали о нем.
Платонов – странноязычный писатель, есть тайная магия личности, поэтому трудно разгадать, интерпретировать его тексты; это честный взгляд на поиск истины, какой бы эта истина не была. Его дар не имеет аналогов, не включен ни в какую традицию, у него не было последователей. Этот дар принес Платонову трагическую судьбу.
Платонов прошел через этапы трагического народного духовного поиска. В ранней молодости испытал искушение коммунистической идеей, как доминирующей исторической идеей.
По образованию Платонов был технарь, закончил электротехническое отделение Воронежского технического железнодорожного училища, работал инженером-электриком и инженером-мелиоратором. Вошел в организацию Пролеткульт, начал пробовать себя в слове, публиковать статьи и рассказы. Дар Платонова уникален, поскольку универсален: он был равно талантлив как поэт, прозаик, драматург и публицист.
Первый этап творчества – юность, первые годы революции. Свой путь в литературе Платонов начал с принятия идей пролетарской культуры (Пролеткульта) – произведения в духе революционного идеала и романтической поэтики (статьи «Христос и мы», «Лунная бомба», «Эфирный тракт»).
Центральная проблема – народ и вера. Писатель верит в Абсолют, революционную гармонизацию мира, в возможность создания счастья для людей. Есть в статьях и богоборческая идея созидательного Апокалипсиса; считал, что насилие было присуще Христу (прогнал фарисеев из храма), однако его неправильно поняли, неверно интерпретировали Евангелия; отсюда ревизия Евангелия, пересмотр смысла вообще Священного Писания. Главные герои в эту пору – фанатики, герои-преобразователи.
Однако этот период достаточно краткий, окрашен постоянной рефлексией. Именно в это время Платонов осознает пагубность утопизма.
Широкую известность Платонов завоевал во второй половине 1920-х гг., на втором этапе творчества, когда был сделан трезвый анализ жизни в рассказах, повестях и романах «ямская слобода», «Сокровенный человек», «Епифанские шлюзы», «Город Градов», «Котлован», «Чевенгур», «Ювенильное море». Именно в это время его дар осознается как бесспорный, Платонов становится известным писателем.
Творчество Платонова второго этапа – энциклопедия русского утопизма, им был глубоко исследован русский тип утопического сознания; Платонов стал летописцем и философом русского утопического сознания. Его «странноязычность» начинается именно на этом этапе, формируется своеобразный, ни на кого не похожий стиль. В его произведениях рождается магическая суггестия слова, невероятное соединение слов через их внутренний смысл, преображенный или усиленный контекстом. Проза Платонова принципиально непереводима на другие языки, не имеет эквивалентов и аналогов. Его книги – откровения писателя о национальном бытии, строится на устойчивом типе сюжета- путешествия.
Проза А. Платонова о трагическом исходе русского утопического сознания.
«Котлован». Система персонажей. Евангельская символика повести
К концу 1920-х годов стало понятно, что народ не только не отказался от коммунистической идеи, но и полностью подпал под ее влияние. Ушедшая эпоха военного коммунизма изменила масштабы реализации идеи с локальных на глобальные. Построение нового социального бытия в России обернулось с началом коллективизации национальным геноцидом. Платонов в своих произведениях этих лет оказался пророком, так как показал размах и глубину национальной трагедии.
1929 г. – начало коллективизации, «год великого перелома», именно в 1929 г. Платонов начинает работу над повестью «Котлован», вводит в текст повести черты антиутопии.
В повести два сюжетных плана – конкретно-исторический и обобщенно-философский – охватывают начало коллективизации и показывают венец русской утопии – идеал бытия – Единый Общепролетарский Дом – метафору коммунистического будущего. В сюжете повести показаны средства достижения идеала и результаты первоначального этапа строительства.
Построение новой державы – гигантская авторитарная утопия: Единый Общепролетарский Дом – мессианский идеал, земной рай для пролетариев. Размах строительства космический – это Дом для всемирного пролетариата, символ рая, покоя, вечной жизни, гигантский мегаполис.
Достижение покоя и отдыха – стимул для работы по построению Дома. Однако эта утопия имеет вполне утилитарный смысл: не будет в Доме ни крестьян, ни интеллигенции, только пролетарии и дети.
Средство достижения цели – тотальная реконструкция всех традиций, их ниспровержение. Христианская религия объявлена вражеской, поэтому должна быть уничтожена (дорога к храму заросла «забвенной» травой, священник острижен под фокстрот, курит в алтаре и пишет доносы на своих прихожан). Построение Дома начинается с разрушения всех храмов, уничтожения обрядов, это значит, что старые морально-этические принципы попраны, замещены новой моралью социально-классовой ненависти. Этому обучают в избах-читальнях новые первосвященники-активисты. Обучение азбуке – это обучение новой религии ненависти.
В новом обществе нет товарищеского сочувствия и любви, разрушены духовно-родовые связи, что разрушает человечность вообще. Например, девочка Настя (Анастасия – воскресшая), ребенок с новым «революционным» сознанием, мать называет буржуйкой и презирает, вожди революции ей дороже. Семейные связи не нужны, даже мешают.
Разрушен социальный диалог, свойственный любому развивающемуся обществу. Утверждается принцип классовой борьбы. Нежелающих строить Дом, копать котлован для него объявляют врагами, кулаками и уничтожают.
Появляется в сюжете гротескная фигура медведя-молотобойца – символ зверства и страха классовой борьбы и ненависти.
Но жизнь уже преобразована, а Дом еще не построен, даже котлован – нулевой цикл строительства – не вырыт, а результаты уже налицо: последствия, обратные задуманному. Создается общество конфликтной социальной архитектуры – казарменный коммунизм. В этом обществе уже есть два слоя: роскошествующие коммунисты-руководители и подневольные рабочие, почти крепостные. Происходит духовное и физическое истребление нации, разрушение человека, разрушение природно-космической жизни. Это видно в персонажах, в их внешних и внутренних характеристиках: «Все спящие были худы, как умершие, тесное место меж кожей и костями у каждого было занято жилами, и по толщине жил было видно, как много крови они должны пропускать во время напряжения труда. Ситец рубах с точностью передавал медленную освежающую работу сердца — оно билось вблизи, во тьме опустошенного тела каждого уснувшего»; «Это был товарищ Пашкин, председатель окрпрофсовета. Он имел уже пожилое лицо и согбенный корпус тела — не столько от числа годов, сколько от социальной нагрузки; от этих данных он говорил отечески и почти все знал или предвидел».
Чтобы подняться из котлована, изменить свою жизнь, стать не подневольным рабочим, а руководителем, есть только один путь – донос на своих же товарищей. Дважды появляется в действии повести рабочий Козлов; сначала это больной, кашляющий рабочий, он выбивается из сил со своей лопатой, никто ему не сочувствует, над ним смеются, и Козлов доносит на своих товарищей. При следующем появлении Козлов приезжает на котлован в автомобиле, он в добротном сером костюме, на бывших своих товарищей смотрит буквально сверху вниз и говорит исключительно лозунгами.
Симптоматично слово героев – единое унифицированное слово – «стилевой кентавр»: канцеляризмы, спотыкливость, революционные штампы – происходит огосударствление слова, возникает «советский канцелярит»; к деформациям языка Платонов был очень чуток. В канцелярите переплетены три стиля: научный, официально-деловой и революционно-публицистический. Употребление слова функционально мотивировано: многочисленные интернационализмы (космополитический идеал как следствие распространение революционных идей); новое сознание научное, материалистическое, отсюда абстрактная лексика. Эпоха тотального огосударствления ведет к появлению официально-делового языка, в котором максимально характерна безличность: «Близ начатого котлована Пашкин постоял лицом к земле, как ко всякому производству.
- Темп тих, - произнес он мастеровым. - Зачем вы жалеете подымать производительность? Социализм обойдется и без вас, а вы без него проживете зря и помрете».
Индивидуальное слово вытеснено, происходит унификация языка и сознания, вытесняется культурная, одухотворенная лексика. Доминирует бранная лексика, ругань, одухотворение слова воспринимается как брань, брань же становится нормой. Это признаки духовного распада и озверения нации.
Национальный геноцид раскрывается через потерю слова и разрыв с духовно-культурными традициями. Герои теряют имена, называются по фамилиям, а то и по должностям: профуполномоченный, активист. Активист изъясняется лозунгами, медведь-молотобоец по понятным причинам лишен речи, зато обладает звериным классовым чутьем на кулаков. Через потерю слова показана духовная деградация нации-народа.
Революционная идея разрушительна и физически, на что указывает внешность героев. У Платонова нет портрета героя в принятом смысле, реальную внешность представить трудно, но есть характерные детали: рабочие – скелеты в коже и жилах, они едят, чтобы работать, и спят в бараке, чтобы назавтра работать снова. Для достижения грядущего счастья происходит физическое истощение, умертвление нации непосильным трудом.
Гибель национально-культурного и природно-космического бытия приближается уже строительством котлована: котлован, который копают рабочие, расширяется и углубляется; ночью косарь (образ ночного косаря – образ смерти) выкашивает траву, готовит фронт работ на следующий день – засыхает трава, лопатами перерубают корни деревьев и трав, птицы, пролетающие над котлованом, мертвыми падают в него, умирают от бескормицы лошади, сначала лают, потом воют и замолкают собаки. Котлован растет вглубь и вширь, подходит к деревне – и деревня обречена, пустеет город, когда его жителей по разнорядке отправляют копать котлован. Это экологическая, гуманитарная, природно-космическая катастрофа, апокалипсис, который акцентируется пародированием христианского мифа о рождении зверя-губителя – медведя с классовым чутьем на службе у новой власти.
Следствием строительства будущей новой жизни, Единого Общепролетарского Дома становятся отчаяние, сумасшествие и смерти: гибнут крестьяне из ближней деревни, убивают руководителей Софронова и Козлова, рабочий Чиклин убивает активиста, умирает девочка Настя. Котлован становится символом смерти, это пародия на вечную жизнь, перевернутый дом, могила, преисподняя.
Лейтмотив смерти – гроб. Рабочие, копая котлован, доберутся до склона оврага и обнаружат спрятанные, скрытые под землей сто гробов, которые крестьяне деревни приготовили для себя, поэтому каждый гроб подписан. И рабочие выкапывают гробы из земли (совершают обратное, гротескное действие), связывают их попарно и тащат в деревню; разодранная тяжелыми гробами земля указывает путь уничтожения жизни – в деревню, обреченную на гибель. Рабочие оставят два гроба в котловане для девочки Насти: в одном она будет спать, а в другом у нее «красный уголок будет».
Котлован – это дьявольский мир, показанный через апокалиптические символы холода, тьмы, безмолвия. Все основные действия повести происходят ночью, что и понятно: днем не прекращаются работы на котловане. Котлован – это гигантская воронка, он поглощает людей, деревни, села, города и веси России, воронка расширяется, тяготеет к гигантизму, уничтожает все вокруг: культуру, социальное бытие. Котлован несет и экологическую катастрофу, это символ энтропии, остановки энергии. Воздух в котловане и над котлованом разрежен, он мертвый, вокруг нет растительности, котлован всё превращает в тлен; рабочие истлевают в нем. Уничтожается сама органика жизни.
Единый Общепролетарский Дом – это утопия, и истоки этой утопии, извечной идеи, мечты человечества о счастье на земле показаны через универсальные мифы. Богоборчество идеи подчеркнуто мифом о Звере-губителе. Языческий характер русской коммунистической идеи – это конденсация русского и западно-европейского язычества. Жертвоприношение зверю-хозяину ради безопасного и надежного пути в потустороннее царство – русская идея; Медведь – апелляция к архаике («хозяин», тотем русского народа, символизирующий таинственную огромную силу). Медведь участвует в раскулачивании, способствует «выявлению» кулаков своим звериным чутьем. Результатом раскулачивания становится помещение «кулаков», а также старика-сторожа с кафельного завода и мужика «с выражением чуждости на лице» на Оргдвор (прообраз сталинских концлагерей). Наскоро сколоченный из сырых бревен плот, на котором по ледяной реке отправляют «кулаков» на погибель, подобен античной ладье, увозящих мертвецов в мир иной (см. Лета – река забвения, Стикс – река мертвых в царстве Аида, перевозчик Харон).
Западноевропейский универсальный миф в повести – построение Вавилонской башни, отражение богоборчества, человеческой гордыни. Babilon – врата рая или врата Бога на древнееврейском. Единый Общепролетарский Дом – это и есть Вавилонская башня; замысел архитектора, инженера Прушевского именно таков. Судьба Вавилонской башни и ее строителей, задумавших добраться до небес, сравниться с богами и превзойти их, известна. Место ее крушения – «врата смерти». «Вратами смерти» становится и котлован, нулевой цикл строительства Единого Общепролетарского Дома. Безумие инженера Прушевского, мечтавшего о рае на земле для пролетариев и детей, понявшего невыполнимость и гибельность такой идеи, отсылает к ответственности, но и гибели интеллигенции, продуцировавшей идею коммунистического рая.
Сюжет повести – это сюжет-путешествие, осуществленный героем-правдоискателем Вощевым в год «тридцатилетия личной жизни» (именно в тридцать лет, согласно Евангелиям, начались странствия Христа в народе). Вощев ищет истину, задумывается, вопрошает, ставит неудобные вопросы, ему мало того, что говорит ему власть: «он пошел в завком - защищать свой ненужный труд.
Администрация говорит, что ты стоял и думал среди производства, - сказали в завкоме. О чем ты думал, товарищ Вощев?
О плане жизни.
Завод работает по готовому плану треста. А план личной жизни ты мог бы прорабатывать в клубе или в красном уголке.
Я думал о плане общей жизни. Своей жизни я не боюсь, она мне не загадка.
Ну и что ж ты бы мог сделать?
Я мог выдумать что-нибудь вроде счастья, а от душевного смысла улучшилась бы производительность.
Счастье произойдет от материализма, товарищ Вощев, а не от смысла. Мы тебя отстоять не можем, ты человек несознательный, а мы не желаем очутиться в хвосте масс.
Вощев хотел попросить какой-нибудь самой слабой работы, чтобы хватило на пропитание: думать же он будет во внеурочное время; но для просьбы нужно иметь уважение к людям, а Вощев не видел от них чувства к себе.
Вы боитесь быть в хвосте: он — конечность, и сели на шею!
Тебе, Вощев, государство дало лишний час на твою задумчивость - работал восемь, теперь семь, ты бы и жил - молчал! Если все мы сразу задумаемся, то кто действовать будет?
Без думы люди действуют бессмысленно! - произнес Вощев в размышлении.
Он ушел из завкома без помощи».
Когда Вощев ночью встречает в поле косаря и тот указывает ему направление к котловану (метафорическая смерть указывает дорогу), Вощев сам присоединяется к строителям, ему кажется, что он отыскал «скрытую теплоту существования». Все его поиски смыслов – по ночам. К Вощеву присоединяется еще один рабочий – Никита Чиклин, который ищет свою потерянную любовь, а на самом деле тоже смысл своей жизни. Они вдвоем находят умершую женщину и прильнувшую к мертвому телу матери Настю, они побывают в церкви («В храме горели многие свечи; свет молчаливого, печального воска освещал всю внутренность помещения до самого подспудья купола, и чистоплотные лица святых с выражением равнодушия глядели в мертвый воздух, как жители того, спокойного света, но храм был пуст»), в избе-читальне («В избе-читальне стояли заранее организованные колхозные женщины и девушки. Здравствуй, товарищ актив! - сказали они все сразу. Привет кадру! - ответил задумчиво активист и постоял в молчаливом соображении. А теперь мы повторим букву «а», слушайте мои сообщения и пишите... Женщины прилегли к полу, потому что вся изба-читальня была порожняя, и стали писать кусками штукатурки на досках. Чиклин и Вощев тоже сели вниз, желая укрепить свое знание в азбуке. Какие слова начинаются на «а»? - спросил активист. Одна счастливая девушка привстала на колени и ответила со всей быстротой и бодростью своего разума: Авангард, актив, аллилуйщик, аванс, архилевый, антифашист! Твердый знак везде нужен, а архилевому не надо!»). Вощев и Чиклин примут участие в раскулачивании и увидят плот, уносящий «кулаков» к смерти, и страшную безмолвную пляску «организованных» крестьян, они же похоронят умершую Настя в котловане. Умирает Настя – умирает будущее, «коммунизм – детское дело» не состоится.
Правдоискатели приходят к покаянию первыми; их слезы по Насте – начало очистительного пути, первая ступень оздоровления нации. Героям открывается вечная духовная истина, которая дороже любой доктрины, - любовь к ближнему. Эта истина конденсирует все созидательные токи жизни: нужно жить со всеми и для всех, что спасительно и для воссоединения человека и природы, человека и культуры. Повесть не только об утратах, но и обретениях нации.
Задание:
Усвоить общие сведения о творчестве и особенностях писательской позиции А. Платонова.
Выписать из словаря литературоведческих терминов определение антиутопии.
Прочитать текст повести.
Подготовиться к проверочной работе по тексту «Котлована».
